Юваль Ной Харари, «Sapiens: Краткая история человечества»
Цитаты
Чем больше мозг, тем больше затраты для всего тела. Таскать его повсюду за собой нелегко, особенно вместе с массивным черепом.
Вооруженные овцы гораздо опаснее вооруженных волков.
Освоение огня стало предвестием будущего: это был первый шаг к созданию атомной бомбы, и не такой уж маленький шаг.
Стоит преодолеть порог в 150 человек, и прежние структуры перестанут работать.
Огромные массы незнакомых друг с другом людей способны к успешному сотрудничеству, если их объединяет миф.
В отличие от лжи, воображаемая реальность есть то, во что верят все, и пока эта общая вера сохраняется, выдумка обладает вполне реальной силой.
Подлинное отличие человека от шимпанзе – этот таинственный клей, соединяющий большие группы людей, от семьи до нации.
Задолго до промышленной революции человек стал причиной гибели большинства видов животных и растений. Мы – самый смертоносный вид в анналах биологии.
Из крупных животных в этом антропогенном потопе уцелеет разве что сам человек да «галерные рабы» Ноева ковчега – домашний скот.
Нет, это не мы одомашнили пшеницу. Это она одомашнила нас.
Суть аграрной революции – в появлении гораздо большего числа представителей Homo sapiens, живущих в худших условиях.
Один из немногих «железных законов» истории: роскошь превращается в необходимость и порождает новые обязанности. Как только человек привыкает к новому удобству, он принимает его как само собой разумеющееся, а потому рассчитывает на него. Наступает момент, когда уже и обойтись без привычного невозможно.
Одомашнивание почти всегда подразумевает кастрацию самцов.
Кем бы вы предпочли быть – диким носорогом, пусть и на грани вымирания, или теленком, который проведет недолгую жизнь в тесном хлеву, получая лишь ту пищу, от которой из него должны получиться особенно сочные стейки?
Постоянный дом также дал человеку возможность производить и накапливать все большее количество все менее необходимых предметов роскоши, без которых он вскоре уже и не представлял себе существования.
Историю делали очень немногие, а все остальные тем временем пахали землю и таскали ведрами воду.
В конце концов, тюрьмы и даже концентрационные лагеря – тоже результат сотрудничества, они функционируют лишь тогда, когда тысячи незнакомых друг с другом людей ухитряются каким-то образом координировать свои действия.
Птицы летают не потому, что у них есть право летать, но потому, что у них есть крылья.
Естественный порядок вещей стабилен по определению. Мы не опасаемся, как бы завтра с утра не перестал действовать закон всемирного тяготения – и не важно, много ли людей в него верят. Воображаемый порядок, напротив, всегда под угрозой обрушения, потому что покоится на мифах. А миф рассеивается, как только в него перестает верить большинство. Чтобы сохранить воображаемый порядок, нужны постоянные сознательные усилия, в том числе в форме насилия и принуждения.
Одним насилием воображаемый порядок не удержать. Ему требуются также истинно верующие.
Из всех видов человеческой деятельности труднее всего организовать насилие. И когда вы слышите, что общественный порядок поддерживается исключительно вооруженным насилием, спросите: а что поддерживает это вооруженное насилие?
Романтическое потребительство родилось из сочетания двух идеологий современности, романтической и потребительской. […] Романтизм учит, что человек должен полностью раскрыть свой потенциал, а для этого требуется самый разнообразный опыт, какой только удастся получить. […] Потребительская идеология учит, что для счастья нужно потребить как можно больше продуктов и услуг.
Любая реклама – это маленький миф о том, как очередной продукт или услуга улучшат вашу жизнь.
Потребляя впечатления, мы якобы расширяем свои горизонты, реализуем свой потенциал и становимся счастливее.
Не только египетская аристократия занималась строительством пирамид – этому посвящало свою жизнь большинство людей в большинстве культур. Менялись только название, форма и размер.
Разрушая стены темницы и устремляясь навстречу свободе, мы попросту выбегаем в более просторный двор более вместительной тюрьмы.
Парадоксальным образом генетический плюс (иммунитет к болезням) оборачивается социальным минусом: именно потому, что африканцы переносили тропический климат лучше, чем европейцы, они оказались в рабстве!
Деньги идут к деньгам, бедные становятся беднее. Образование получают образованные, а невежды так и прозябают в невежестве. Проигравшие рискуют проиграть снова, а те, кому история подкинула козыри, вероятнее всего, вытащат их опять.
Сеть искусственно прививаемых инстинктов называется культурой.
Равенство можно обеспечить, только ограничив свободу тех, кому повезло больше, чем прочим. А если гарантировать каждому гражданину полную свободу поступать как вздумается, на том равенство и закончится.
Доверие – вот сырье, из которого чеканится любая монета.
Деньги – это система доверия, и более того: деньги – всеобщая и самая совершенная система взаимного доверия за всю историю человечества.
Религия требует от нас поверить в нечто, а деньги – поверить в то, что другие люди верят в нечто.
Империя определяется в первую очередь культурным разнообразием и подвижностью границ, а не происхождением, формой управления, размерами территории и населения.
Первым религиозным следствием аграрной революции стало превращение животных и растений из духовных собратьев в немые орудия.
Дуалисты объясняют проблему зла, но не справляются с проблемой порядка. Монотеисты разобрались с проблемой порядка, но споткнулись о проблему зла. Логическое решение у загадки существует: можно предположить наличие единого всемогущего Бога, создателя вселенной – и притом злого Бога. Но никто в истории не решался выдвинуть такую гипотезу.
Обычный христианин чаще всего верит в монотеистического единого Бога, в дуалистического дьявола, в политеистических святых и анимистические привидения.
Ученые, изучающие работу человеческого организма, душу в нем не отыскали.
Хаос второго уровня реагирует на предсказания о себе, и потому в точности его развитие невозможно предсказать.
Научная революция не была революцией знания, она была в первую очередь революцией невежества. Великое открытие, которое привело к научной революции, – мысль, что людям неизвестны ответы на самые важные вопросы.
Эгоизм – высшая форма альтруизма.
Первая, наисвятейшая заповедь новой капиталистической веры: «Доходы от производства следует вкладывать в расширение производства».
Потому капитализм и называется «капитализмом»: «капитал» отличается от богатства. Капитал – это деньги, имущество и ресурсы, которые вкладываются в производство. Богатство же зарывается в землю или тратится непродуктивно.
Христианство и нацизм – уничтожили миллионы людей из «праведной» ненависти. Капитализм убил миллионы из равнодушия.
Как трансатлантическая работорговля не происходила из нелюбви к неграм, так и современное животноводство нисколько не враждебно животным: оно равнодушно.
Первая заповедь богача: «Инвестируй». Первая заповедь для всех остальных: «Покупай!»
История этики – печальная повесть о прекрасных идеалах, до которых никто не дотягивает.
Государство и рынок – мать и отец индивидуума, он и существует-то только благодаря им.
Нации – продукт проведения границ на глаз по песку
Болельщики «Манчестер Юнайтед», вегетарианцы, защитники окружающей среды – все это воображаемые общины, и все они в первую очередь определяются потреблением. Это – основной критерий самоидентификации.
Настоящий мир – не просто отсутствие войны. Настоящий мир – это невозможность войны.
Даже в испытаниях осмысленная жизнь приносит удовлетворение, а бессмысленная превращается в пытку при самых комфортных условиях.
Счастье – субъективное ощущение (удовольствия или осмысленности).
Будда согласился бы с современными биологами, а также с пророками нью-эйдж в том, что счастье не зависит от внешних условий. Но более важная, более глубокая его мысль упущена: истинное блаженство не зависит и от субъективных ощущений. Чем большее значение мы придаем субъективным ощущениям, чем активнее их ищем, тем больше страдаем. Будда советовал перестать гоняться не только за внешними достижениями, но и, самое главное, за внутренними ощущениями.
Но из всех разрабатываемых проектов самый революционный – попытка создать прямой двусторонний интерфейс «мозг-компьютер», который позволит компьютеру считывать электросигналы человеческого мозга, одновременно передавая понятные для мозга сигналы. Может быть, с помощью такого интерфейса мозг напрямую подключится к Интернету или несколько мозгов соединятся друг с другом в интермозгонет? Что произойдет с памятью, сознанием, самоидентичностью человека, если мозг получит прямой доступ к банку коллективной памяти? В такой ситуации один киборг мог бы перебирать воспоминания другого – не читать о них в автобиографии, не воображать, но буквально вспоминать, как свои собственные. Как изменятся фундаментальные понятия «Я» и гендерной идентичности, если разум сделается коллективным? Как познать себя или следовать за своей мечтой, если эта мечта находится не в твоем изолированном мозгу, а в коллективном хранилище желаний?
Боги-самозванцы, мы считаемся только с законами физики и ни перед кем не отвечаем за свои поступки. Мы превратили в кошмар жизнь других животных, мы разрушаем экосистему планеты, думая лишь о своем комфорте и удовольствии – и ни в чем не находим счастья. Что может быть опаснее, чем разочарованные, безответственные боги, так и не осознавшие, чего они хотят?